Бык с рыцарским титулом стал основой для семейного бизнеса Хааса. К концу 1980‑х фермер заработал на любвеобильном животном целое состояние — около $600 000. Вторым направлением бизнеса Хааса стала торговля коровьими эмбрионами, что также приносило немалые деньги в семейный бюджет. Продукцию покупали фермы по всему штату Иллинойс, а сам аграрий стал крупнейшим торговцем бычьей спермой и эмбрионами на Среднем Западе.
Демографический взрыв
Заняться именно животноводством молодого агрария вдохновил ставший в 1981 году президентом киноактер Рональд Рейган. Его модель экономики, получившая название «рейганомика», означала снижение налогов и сокращение социальных выплат. Это, по мнению Рейгана, должно было привести к росту объемов производства. И он не ошибся.
Снижение налогового бремени после застойных 1970‑х очень вдохновило предприимчивых американцев. За первый год правления Рейгана темпы экономического роста увеличились с 4,5 до 7,2%. Возросшее внутреннее благосостояние привело к росту потребления мяса. И одним из тех, кто захотел сделать бизнес на быстрорастущем рынке, стал Дик Хаас. Однако фермер решил не вступать в острую конкуренцию с другими производителями мяса, а занять пустующую нишу на рынке.
Привлекательность такого бизнеса заключалась в эффективности искусственного осеменения. Если в естественных условиях один бык в год может оплодотворить около 300 коров, то при искусственном осеменении этот показатель увеличивается до 10 000 коров. К тому же такой метод дешевле естественного чуть ли не в 25 раз. Спрос на сперму быков рос изо дня в день, и именно этим — поставками семенного материала — занялся Хаас. «Это был хороший бизнес», — вспоминает он.
Однако по‑настоящему прибыльным бизнес стал, когда Хаас на одной из ярмарок в 1981 году купил шикарного быка‑производителя. Новичку в животноводстве явно везло — в том же году бык Хааса выиграл национальный чемпионат в Кентукки. «Весь смысл таких конкурсов в том, что семя победителя резко вырастает в цене», — объясняет бизнесмен.
В конце 1980‑х еще одним прибыльным направлением в животноводстве стала продажа эмбрионов коров. Здесь Хааса также привлекала экономика. Одна корова давала по четыре эмбриона в месяц, что ежемесячно приносило предпринимателю по $45 000. Однако в полной мере прибыльность нового бизнеса фермер почувствовал, когда в его стойле появилась по‑настоящему породистая корова. В месяц она давала втрое больше эмбрионов, чем обычная. Это ежемесячно приносило Хаасу $150 000. «Мисс Баркман (имя коровы‑героини. — Ред.) была непревзойденной телкой», — говорит Хаас.
Выход на мировой рынок состоялся в 1983‑м. Поголовьем коров, которые выращивал Хаас, заинтересовались фермеры из Аргентины, где после свержения хунты как раз началось возрождение сельского хозяйства. Аргентинцы купили у агрария 13 коров за $325 000. Интерес к поголовью американца вырос еще больше, когда одна из проданных коров выиграла национальный чемпионат Аргентины. «Это было очень хорошее время», — вспоминает Хаас.
Главный приз
Бизнес Хааса набирал обороты. Семья построила шикарный дом, купила несколько десятков гектаров земли и занялась строительством собственных элеваторов. Такие темпы обогащения фермера из Средней Америки заинтересовали самых богатых американцев. Сначала продажами эмбрионов и бычьей спермы занялись Теодор Арисонон, владелец крупнейшей круизной компании Carnival Cruise Lines, и Эрмал Фрейз, изобретатель алюминиевой пивной банки, разбогатевший на продаже своего патента. Позже торговать «запчастями» и «комплектующими» к коровам стали легендарный певец кантри Джонни Кэш и даже семья экс‑президента США Дуайта Эйзенхауэра. «У них были очень большие деньги, и они сразу стали крупнейшими игроками на этом рынке», — рассказывает Хаас.
Вместе с появлением сильных конкурентов у Хааса начались проблемы на всевозможных конкурсах, где выставлялись племенные животные. Каждый раз победа уходила прямо из‑под носа. Бык Хааса не проигрывал, но и первых мест не занимал. Однако главная идея таких соревнований заключается в том, что только победитель, а не призер получает основные барыши.
С каждым проигранным конкурсом эмбрионы и сперма от быков Хааса падали в цене. С момента появления влиятельных конкурентов бык Хааса не получил ни одного гран‑при. Бизнесмен уверен, что это было не случайно. В итоге фермер из Ле‑Роя уступил рынок конкурентам, а деньги вложил в элеваторы и выращивание сои. И сейчас, кажется, он уже ни о чем не жалеет. «Они (конкуренты) влияли на судей и т. д., — вспоминает фермер. — Началась нездоровая конкуренция».
Хаас сам признает, что проиграл битву за рынок спермы и эмбрионов. Но проиграл очень вовремя. С началом масштабных генетических исследований появилась возможность создавать генетически эффективную сперму искусственно, а продажами эмбрионов занялись несколько государственных научных центров США. Цены на оба товара снизились на порядок.
Американец вовремя избавился от своего племенного поголовья и вложил все заработанное в бобовые. Сейчас у компании несколько тысяч гектаров отличной пашни под сою неподалеку от Чикаго, а среди покупателей такие компании, как Cargill. Это позволяет предприятию оставаться крупнейшей агрокомпанией в регионе.
Журналистов Landlord Хаас встречает на газоне около своего огромного семейного дома. За семейным поместьем виднеются крыши трех элеваторов, внушительное поле сои и гараж с современными грузовиками. Сейчас всем этим фермеру помогают управлять сын и внук. Однако в кабинете главы семьи до сих пор висит фотография Сэра Ремблера. «Несмотря на то что я этим сейчас уже не занимаюсь, я никогда не считал, что проиграл», — говорит на прощание Хаас.
