Диалог с LANDLORD. Кого сегодня готовы кредитовать финансовые организации?

На эту тему Landlord беседовал с руководителем киевского офиса Международной финансовой корпорации (IFC) Еленой Волошиной, главой правления Первого международного украинского банка Сергеем Черненко и с первым заместителем министра аграрной политики и продовольствия Украины Ярославом Краснопольским. Говорили много. Публикуем самое интересное из нашего разговора. Текст: Ирина Чухлеб, Алиса Ильинская

Руководитель киевского офиса Международной финансовой корпорации (IFC) Елена Волошина в начале нулевых обучала собственников украинских компаний правилам большой игры. IFC искала проекты для финансирования в украинской агроотрасли. Но получить деньги этой структуры сложно — компания должна соответствовать массе требований. В Украине на заре формирования агрохолдингов таких компаний не было. Чтобы выдать деньги, Волошина должна была сначала подсказать местным бизнесменам, что в устройстве и развитии их компаний им следует менять коренным образом, а что — совершенствовать. Именно плотная работа с IFC, и в частности с Волошиной, позволила в свое время крупнейшему производителю курятины в Украине — холдингу «Мироновский хлебопродукт» Юрия Косюка правильно выстроить бизнес-процессы и без загвоздок провести IPO на основной площадке Лондонской фондовой биржи. С капиталом $889,5 млн сейчас Косюк занимает первую строчку в рейтинге богатейших аграриев по версии журнала LL. Волошина не скрывает некоторого разочарования: несмотря на напряженную работу с местным бизнесом, которой она посвятила много лет, возникают ситуации, подрывающие доверие к украинским заемщикам. К примеру, несколько раз IFC выделяла крупные кредиты агрохолдингу «Мрія», последний — вначале 2014-го на $65 млн. Но полтора года назад холдинг объявил дефолт и сообщил кредиторам о невозможности погашения долгов. После этой ситуации IFC ужесточила систему проверки потенциальных заемщиков. Эту мысль Волошина несколько раз подчеркнула в нашей беседе.

У Сергея Черненко, главы правления Первого международного украинского банка, подобных разочарований в практике не было. ПУМБ охотно кредитует компании агросектора. Сельское хозяйство — одно из приоритетных направлений в практике банка. По итогам первого полугодия 2015-го сумма кредитов, выданных банком аграрным компаниям, составила около 2,9 млрд гривен. В нашем разговоре Черненко разрушил популярный стереотип, что банки охотнее кредитуют крупные холдинги, чем средние аграрные предприятия. Впрочем, он признает, что гривневые кредиты для среднего бизнеса сейчас очень дорогие.

Ярослав Краснопольский, первый заместитель министра аграрной политики и продовольствия Украины, поделился своими идеями по поводу того, как собственники небольших сельхозпредприятий могут присоединиться к большой аграрной игре и даже попробовать свои силы на внешнем рынке. Краснопольский говорит не привычными словами чиновника, а словами человека, имеющего богатый опыт работы в среднем и крупном аграрном бизнесе. В его послужном списке — позиция заместителя президента по развитию бизнеса группы компаний «Райз», одного из крупнейших и успешных холдингов Украины.

LL: В последние годы активно обсуждается вопрос выхода украинских аграрных компаний на рынок Европы. Но о какой конкуренции между украинскими и зарубежными фермерами можно говорить, если в Европе аграрии получают финансирование под 2%, максимум 5% годовых, а в Украине ставки в несколько раз выше? Готовы ли финансовые учреждения идти навстречу компаниям, которые стремятся выйти со своей продукцией на европейский рынок?

Сергей Черненко: Не буду отрицать тот факт, что в Украине цена денег астрономически высока. Аграриям невыгодно брать кредиты под 20% годовых. С другой стороны, в нынешнем своем состоянии многие коммерческие банки вообще не имеют возможности кредитовать агросектор. Со своей стороны, мы предлагаем аграрным компаниям безденежные формы сотрудничества — аварийные векселя. Их стоимость невысока — 3–5% годовых, в зависимости от типа компании. Этот вексель является гарантией платежа. Компаний, которые готовы работать на таких условиях, в Украине очень немного. Большинство испытывают дефицит оборотных средств. Возникает необходимость системной поддержки — в виде расширения компенсаций процентных ставок. Или установление определенного ориентира: 300 млн гривен, например. Это тот инструмент, который мы готовы предложить сейчас. По нашей оценке, недофинансирование сектора в Украине очень существенное, потребность в деньгах высокая.

Елена Волошина, руководитель киевского офиса Международной финансовой корпорации (IFC): “Когда финансируешь экспортера, риск ниже — ты выдаешь кредит в валюте компании, которая имеет валютные поступления. Если финансируешь людей, которые зарабатывают в гривне, риск гораздо выше”

Елена Волошина: Проблема сектора в том, что он сильно недофинансирован. Банки даже своим очень хорошим постоянным клиентам срезают лимит. Они продлевают кредитные лини, но усеченного размера. Или же просят, чтобы клиент вернул эту линию, и подают ее на новых условиях. Это связано как с макроэкономической ситуацией, так и с трудностями непосредственно банковского сектора. Действительно, многие коммерческие банки переходят на документальную форму поддержки сектора. Расписки под будущий урожай, о которых сказал Сергей, — тема, которой очень плотно занимается IFC. Мы запустили проект аграрных расписок вместе с коллегами и в лице нового руководства Министерства АПК увидели мощную поддержку. Пилотный проект мы запустили в Полтавской области, затем к ней добавили еще три области: Харьковскую, Винницкую и Черкасскую. О рисках — их есть два. Риск страны в целом и риск отдельно взятого проекта. Когда финансируешь экспортера, риск ниже — ты выдаешь кредит в валюте компании, которая имеет валютные поступления. Если финансируешь людей, которые зарабатывают в гривне, риск гораздо выше. Поэтому стоимость финансирования для эффективного экспортера, естественно, будет ниже.

LL: Елена, охотно ли финансовые институты идут на сотрудничество с украинскими агрокомпаниями? Еще ведь свежи воспоминания о дефолте «Мрії».

Е. В.: Вот любят журналисты сыпать мне соль на рану…

С.Ч.: Не только вам. На самом деле, это рана, которая у многих кровоточит.

LL: Никакой соли — нам просто интересно, как коммерческие банки и организации вроде IFC ужесточили проверку компаний после ситуации, в которой оказался холдинг семьи Гут.

Е. В.: Сильно ужесточили. Если раньше мы изучали компании под лупой, то сейчас — под электронным микроскопом. Сегодня мы изучаем не только финансовую отчетность, но и пристально изучаем личность собственника компании — заемщика, операционную деятельность и прочие детали.

LL: Говорят, финансовые эксперты даже на предприятия и в поля выезжать начали.

Е. В.: Мы и раньше выезжали в поля, сейчас делаем это чаще. Но если вы думаете, что ситуация с компанией «Мрія» фундаментально отпугнула нас от сектора, то вы ошибаетесь. В Украине, кроме «Мрії», есть много других компаний, которые успешно развиваются. Аграрный сектор в стране имеет большие перспективы.

Елена Волошина: “Если вы думаете, что ситуация с компанией «Мрія» фундаментально отпугнула нас от сектора, то вы ошибаетесь”

LL: В какие конкретно проекты вы готовы инвестировать, какие — кредитовать?

если будут созданы условия для работы инвесторов, государству не нужно будет собирать страховочные суммы — хоть на 300 млн гривен, хоть на 600 млн.

С. Ч.: Мы можем развернуть этот вопрос немного по-другому. Всегда есть индивидуальный риск клиента, который, безусловно, зависит от его склонности к фроду. «Мрія» — это, к сожалению, чистый фрод. Но такая ситуация могла возникнуть в любом секторе, просто случилась в аграрном. Другое дело, что агросектор сильно подвержен внешним факторам: климатическим, ценовым. И здесь, откровенно говоря, если проанализировать последние пять лет, мы видим болезненные ситуации: падение цен на кукурузу, неурожайные годы. Есть ряд регионов, которые мы называем регионами с повышенным риском земледелия. Чтобы банки охотнее поддерживали аграриев, важно внедрение механизмов защиты, страхование аграриев. Ведь мы, банкиры, понимаем, что клиент может быть в принципе очень хорошим. Он может владеть технологиями, вести бизнес в соответствие с лучшими международными стандартами. Но против него могут сыграть внешние обстоятельства, повлиять на которые он не в силах. Запаса прочности у клиентов очень мало. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда даже очень хороший клиент не может платить, и мы вынуждены идти на непопулярные меры, связанные с реструктуризацией задолженности, прощением процентов и т. д. Когда такие ситуации возникают часто, естественно, это самым негативным образом сказывается на привлекательности отрасли в целом.

Ярослав Краснопольский: “Если будут созданы условия для работы инвесторов, государству не нужно будет собирать страховочные суммы — хоть на 300 млн гривен, хоть на 600 млн”

LL: Ярослав, государство готово гарантировать банкам возврат займов?

Я.К. Рассуждать на эту тему можно тогда, когда располагаешь достаточным количеством финансовых ресурсов и инструментов. Единственный инструментарий, который мы сегодня имеем, — аграрный фонд, который помимо прочего, проводит форвардные закупки. Это позволяет нам профинансировать предприятия и, кроме того, закупить зерно, обеспечив продовольственную безопасность страны. В сентябре у меня была встреча с серьезными иностранными бизнесменами, которые готовы создавать здесь фонд размером $1,5 млрд. Этот фонд будет инвестировать в проекты, связанные с переработкой сельскохозяйственной продукции, инфраструктурные проекты и трейдинг. Есть интерес, и главное — с украинской стороны есть огромный потенциал. На мой взгляд, если будут созданы условия для работы инвесторов, государству не нужно будет собирать страховочные суммы — хоть на 300 млн гривен, хоть на 600 млн. Важно не пугать инвесторов.

ЯРОСЛАВ КРАСНОПОЛЬСКИЙ: “Инвесторы готовы создавать фонд размером $1,5 млрд. Важно их не напугать”

LL: А что их сейчас пугает?

Я. К.: Нестабильная политическая ситуация в Украине, конфликт на Востоке.

LL: Они и до конфликта не слишком охотно создавали здесь фонды и вкладывали деньги.

Я. К.: Сейчас я говорю об инвесторах, которые еще два года назад собирались вкладывать деньги в украинское сельское хозяйство. Но тогда их остановил разгоревшийся конфликт. Они сбавили обороты.

LL: Елена, скажите, что пугает инвестора?

Е. В.: Многое зависит от того, о каком инвесторе речь. Есть стратеги, есть финансовые инвесторы. И финансовый инвестор тоже бывает разный. Некоторые уважают риск и понимают, что за риском часто скрываются большие возможности. Другие, наоборот, более консервативные и осторожные. Ярослав Васильевич говорит о людях, готовых вложить больше миллиарда долларов… Хотела бы я увидеть этих людей. Скорее всего, речь идет о финансовых инвесторах. Вероятно, тот, кто создает фонд, не свои деньги в него вкладывает, а аккумулирует деньги нескольких финансовых инвесторов. Рискую также предположить, что речь идет о ком-то, кто уверен, что сегодня украинская экономика находится на таком дне, что дешевле, чем сейчас, активы здесь стоить уже не будут. Инвестиция на дне — тоже хорошая инвестиция, так что даже не в политической или экономической ситуации корень проблемы. Все намного банальнее — корень проблемы в коррупции, которая никуда не делась. Решением этой проблемы может и должна стать дерегуляция. Процесс стартовал, его ни в коем случае нельзя останавливать и бросать на полпути. Нужно доводить до конца и каждую успешную историю широко тиражировать, информировать о ней инвестора. К примеру, реальные истории, которые мы уже видим в украинских портах. Раньше судно заходило и стояло от трех часов до нескольких дней, пока нужная бумага ходила туда-сюда. Сейчас судно заходит, 10 минут оформляется, и начинает разгрузка. Это история, и ее нужно рассказывать. Не о намерениях и потенциале рассказывать, а о конкретных кейсах. Серьезные инвесторы мыслят конкретными категориями, им нужны не сказки Венского леса, а реальные кейсы. Но мы, к сожалению, свои хорошие истории миру не рассказываем. Вместо этого всему миру показываем, как наши депутаты дерутся в парламенте. И после этого хотим, чтобы кто-то вкладывал сюда миллиарды?..

С. Ч.: Чего не хватает еще, так это хороших историй из судебной практики. Потому что, в принципе, можно иметь красивую идею, но быть незащищенным от злоупотребления со стороны власти или со стороны украинского партнера.

LL: Инвестиционная деятельность не прекратилась совсем. В какие бизнес-направления, в какие компании сейчас готовы вкладывать деньги инвесторы? Елена, IFC, к примеру, с кем сейчас готова сотрудничать?

Е. В.: В действительности у нас большой выбор. Мы можем финансировать этих самых зарубежных инвесторов, можем вкладывать в украинские компании. Нам интересна вся цепочка: от производства (растениеводства, животноводства) до переработки сельскохозяйственной продукции и ее реализации, пищевой ритейл и экспортная инфраструктура. Последнее — особенно актуально. Мы понимаем, что с увеличением производства, а, соответственно, и экспорта, имеющихся сейчас мощностей по хранению и перевалке зерна, масла и т. д. будет недостаточно. Со своей стороны, мы готовы помочь в решении этой проблемы.

LL: Сергей, какие проекты в агросекторе на данном этапе готов финансировать ваш банк?

С. Ч.: Предприятия, обрабатывающие от пяти до 50 000 га. Производители зерна. Технология у них уже, как правило, хорошо отточена, в работе — стабильность. Такие компании даже в кризис имеют неплохой запас прочности. Есть еще проекты по импортозамещению. Местная селекция по ряду культур дала очень хорошие результаты. Такие проекты нужно поддерживать — они позволяют снизить зависимость украинских производителей от цен на внешнем рынке. Очень много импортируется различных пищевых добавок, которые также легко можно производить в Украине.

LL: В работе с многообещающими проектами банки готовы идти на снижение процентных ставок?

С. Ч.: Процентные ставки зависят не от банка как такового, а от условий рынка. Мы заложники тех же факторов: того же конфликта на Востоке и т. д. Все ждут момента, когда четче вырисуется горизонт, когда люди хоть немного успокоятся. Положительный тренд уже наблюдается. Я думаю, что нормализация процентных ставок начнется со следующего года.

Есть два важных фактора, влияющих на процентные ставки. Первый фактор — локальная валюта. И в Украине, и в любой другой стране локальная валюта — это население, вклады населения. Цена местной валюты — это настроение людей, их вера в макроэкономику и политику.

Вторая составляющая — валюта. Тут играет важную роль рейтинг страны. В 1990-х были очень хорошие программы фондирования банков, например DFC. Деньги выдавались под гарантии Нацбанка. Выдачей кредитов занимались коммерческие банки, имеющие риск-механизмы. Кредиты — в валюте, но когда речь идет об экспортно ориентированной отрасли, проблем не возникает.

Сергей Черненко, глава правления Первого международного украинского банка: “Запаса прочности у клиентов очень мало. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда даже очень хороший клиент не может платить”

Я. К.: У нас есть стратегия развития сельскохозяйственной отрасли до 2020 года. Прописывая эту стратегию, мы очень серьезно работали на уровне экспертов, привлекали ученых, международных специалистов, чтобы выработать правильный и максимально эффективный план действий. Проводили анализ в разрезе каждой отдельно взятой отрасли: помимо непосредственно фермерства и переработки, рыбной, лесной отрасли. В каждой есть свои бутылочные горлышки. Понимая, где именно узкое место, легче фокусироваться, поддержка, в данном случае, государственная, сработает эффективнее. Сейчас мы располагаем 250 млн гривен для поддержки животноводства. Этого недостаточно — хотелось бы поддержать еще садоводство и виноградарство. Тем более что есть результаты таких программ поддержки. За несколько лет,  благодаря государственной поддержке садоводства, Украине удалось в четыре раза сократить импорт яблок.

LL: В последнее время все чаще можно услышать спор по поводу того, кто нужен Украине больше: крупные агрохолдинги или небольшие фермерские хозяйства. Что вы по этому поводу думаете?

Я. К.: Мы в министерстве отвечаем и за первых, и за вторых. Мы не мыслим категориями: «Этот хороший, а этот — плохой». Мы говорим о выходе на европейский рынок. Но будем реалистами, мелкие фермеры сделать этого не могут — им не позволят ни объемы производства, ни качество продукции. Крупный бизнес имеет доступ на внешние рынки. Нам он интересен во многом еще и благодаря этому. Они обеспечивают поступление валюты в страну. Банкирам, на мой взгляд, удобнее работать с крупными холдингами: с одним клиентом, обрабатывающем 70 000 га, работать удобнее, чем с семью компаниями, обрабатывающими по 10 000 га. Размер кредита в деньгах тот же, а документов, бумажной волокиты — в семь раз меньше. Что делать с мелкими и средними компаниями? Очевидно то, что у таких предприятий редко получается вести действительно эффективный бизнес. Одно из возможных решений — объединение фермерских хозяйств в кооперативы, которые сообща решают логистические, финансовые вопросы, вопросы закупки. Такая система работает в Польше. Внедрить ее сложнее, чем кажется: у нас нет культуры, которая позволила бы это сделать просто. Но работа ведется. В министерстве есть департамент, который занимается фермерами, малым и средним аграрным бизнесом. Именно фермеры, кстати, работают в очень перспективных и прибыльных сегментах аграрного бизнеса. К примеру, ореховодство. Это очень рентабельное направление

СЕРГЕЙ ЧЕРНЕНКО: “мы сейчас уходим от крупных холдингов к среднему бизнесу. Это более стабильные клиенты. Они лучше следуют правилам”

С. Ч.: А я, как банкир, скажу вам, что мы сейчас, наоборот, уходим сверху вниз — от крупных холдингов к среднему бизнесу. Почему? Это более стабильные клиенты. Они лучше следуют правилам, нормам деловой этики. Чем больше становится бизнес, тем больше он старается играть вне правил.